Федор вернулся из санатория загоревший, похудевший (хотя куда уж больше) и злой как черт. Наши тактичные расспросы оставались без ответа.Безжалостно хлопали двери, горела до утра настольная лампа на кухне. Мой ор по поводу кое-чьего здоровья игнорировался. Ванька тормошил Федора, но без толку, и тоже начинал психовать. Лимончик таращил на все это безобразие свои ясные глазки, явно ничего не понимая, и от этого пугался еще больше. В общем, дурдом. Я с ужасом понимала, что и мое терпение на исходе.
В тот день Ванька пришел из школы раньше обычного, повозился в своей комнате, а потом пришел ко мне.
В: Мить, слушай, я знаю, почему Федька психует.
читать дальшеЯ: Откуда?
В: Вот откуда!
Я: Это что?Ванька, ты где это взял? - Тихо спросила я, хотя ответ был ясен. Обормот и не думал скрываться!
В: У Федьки стащил. Из кармана кофты.Он эту писульку везде с собой таскал, придурок. На, читай!
Я: Вань, а ты, вообще, в курсе...
В: Что чужие письма и бла-бла-бла?В курсе. Только он уже достал! Или ты ему мозги вправишь, или я ему морду набью!
Я: Я тебе набью! Только троньте друг друга...
В: Чего завелась-то? Ну, не хочешь ты, давай, я прочитаю. Пока этот страдалец не пришел.
Прочитав письмо, мы оба выдохнули:
- Вот сука!
Я: И чего теперь делать? А, Ванька?
В: Я почем знаю? Это по твоей части. Я так вообще не понимаю, чего здесь дергаться. Баба с воза - кобыле легче!
Я: Слушай, сопляк, откуда у тебя этот цинизм? Одно хорошо, ты своими сердечными делами мне мозг иметь не будешь.
В: У меня дела не сердечные!
Хохочет, гад малолетний. Подросток, что с него взять. Жеребенок.
В: Ну что, разрулишь?
Я: Попытаюсь. Убери эту писульку на место. И помалкивай. Если Федька узнает, что мы его письмо читали, шмотки соберет и уйдет.
В: Ладно. Несу уже.
Опять он не спит! Я стояла и наблюдала за Федором из-за шторы. Жжет свечи, крутит шарманку, читает "Книгу Пяти Колец". А утром пьет чай такой крепости, что я потом кружку отмыть не могу. Глаза красные, слезящиеся прячет, виски трет - голова болит. Упрямец чертов!
Я: Феденька, утро уже скоро. Ты почему тут сидишь?
Ф: Читаю. Бессонница. А ты что не спишь?
Я: Из-за тебя.
Ф: Прости.
Я: Можно, я с тобой посижу? Я тихо буду.
Ф: Пожалуйста.
Мы сидели и молчали. Слушали ночные звуки и ждали. Он - что я уйду, я - что он заговорит. Но я старше. И я женщина. Терпеливая. Выиграла...
Ф:Ты все знаешь, так?
Я: Нет, я не знаю,кто убил Кеннеди.
Ф: Не смешно.
Я: Согласна.
Ф: Я что, правда, такой жалкий мудак?
Я: Понятно, опять с Ванькой поругался.
Ф: Ты же видела письмо.
Я: Какое письмо, Сухарик?
Ф: Не включай дурочку! Я знаю, что Ванька его брал.Тебе наверняка показал. Сам-то не прочитает, не умеет.
Я: Поэтому такой злой?
Ф: Я на себя злюсь. Вот все, чего я стою.
Ф: Повелся, как последний идиот. "Милый мальчик", помогающий "перенести скуку"!
Я: Так и есть. Ты действительно милый. А ей было очень скучно. Вы оба развлеклись. Здесь ведь об этом написано?
Я: Или она тебе что-то обещала?
Ф: Нет.
Я: Тогда почему ты злишься?
Ф: Я не хочу быть милым! Не хочу больше получать такие письма! Я устал быть собой.
Ф: Все время поступать правильно... Всегда выбирать то, что должен, а не то, что хочется... Терпеть... Ненавижу себя...
Я: Не драматизируй. И не обобщай. Сегодня ночью нам не стоит решать мировые проблемы. Хочешь быть другим - попробуй. Народ вон себя до пенсии ищет. То тут, то там суются, переезжают с места на место, меняют работу, семью, приятелей... Скачут кузнечиками бессмысленными. Давай, тоже скачи, вперед! Что молчишь? Имей смелость быть собой и уважай себя таким, какой ты есть. Будут у тебя другие письма, дурачок.
Ф: Я знаю. Только все равно обидно.
Я: Конечно,обидно. Но будь великодушным, прости ее. Хотя и прощать-то не за что. Сам ведь знаешь.
Ф: Знаю.
Я: Ну что, спать?
Ф: Пожалуй. Еще осталась пара часов.