А начиналось все невинно...
В: Привет. Ну что, спровадили мелкоту? Они там теперь вдвоем на бабушку насядут.
Ф: Пришел... Вань, снова мой свитер взял!У тебя своих шмоток мало?
В: Не ворчи. Ты мои тоже можешь брать.
Ф: Я не люблю, когда трогают мои вещи.
читать дальшеВ: Ну ладно, Сухарик. Ты чем это занят? Валентинки, что ли, пишешь? Кому?
Ф: Тебе, родной. Это Котька мне оставил.
В: Для кого написал? Покажи! О, соим любимым женщинам! Орел. Ну колись, Федь, ты кому открыточку приготовил?
Ф: Вань, закругляйся со своей ерундой. Иди переодевайся, ешь...
В: Понятно, упыри валентинки не пишут.
Ф: Что ж ты так к себе неласково? Тоже ведь никого поздравлять не будешь.
В: Да нафиг! Своим вон мелкий постарался, а остальные... Я хотел Алиску поздравить...
Ф: И что?
В: Обойдется. Она, когда последний раз приходила, все с тетками на кухне протрещала. Сорока... А на нас ноль внимания.
Ф: Алиса "тещать", как ты выразился, не умеет. А не обращала внимания потому, что ей было интереснее с Митиными гостьями общаться. Мы сами виноваты.
В: А, тем более. Нечего ее баловать, раз так. Пусть ей Санька валентинки пишет, отдувается. Сухарик!
Ф: М-м-м?
В: Надо же, февраль кончается. Так лета хочется!
В: Как думаешь, куда мы этим летом поедем?
Ф: Не знаю. Но я с вами не поеду точно.
В: Почему это? Опять в городе проторчишь.
Ф: Я один уеду.
В: Поняяятно! Снова отдыхать "по-санаторски" потянуло?
Ф: Я совсем хочу уехать, Ваня. В другой город... Может, в другую страну...
В: Врешь?
Ф: Нет.
В: Почему?
Ф: Сложно объяснить. Я просто перерос все это. Дом, универ...
В: Перерос, значит? Давно решил?
Ф: После Нового Года понял, что все, не могу больше. Достало.
В: И нас, значит, нафиг. Достали. Слить нас задумал?
Ф: Ваня, кончай!
В: Кончу, не боись! А Митя знает?
Ф: Ну конечно, знает.
В: Ясно. Вот из=за кого она по ночам ревет. А я-то думал, из-за Михалыча... Помалкивал.
Ф: Ты чего придумываешь?
В: Мне Машута рассказывает. Ее тоже пошлешь? И Котьку?
Ф: Хватит пафос нагнетать!
В: На, гад!
Ф: Полегчало?
В: Нифига. Еще врезать охота!
Ф: Бей.
В: Убить боюсь.
В: А я в армию ухожу.
Ф: Когда?
В: Летом. На сборы, перед институтом. На пару месяцев.
Ф: Понятно.
В: Чего тебе понятно, Федь? Митя вообще одна с малышней останется.
Ф: Не одна.
В: Ну да, Михалыч... Который только на ночь приходит...
Ф: Я буду с ней, пока ты не вернешься.
В: Сухарь ты и есть. Черствый. Ведь и вправду не любишь никого. Мне вот больно. А ты... "С глаз долой..." Сердце не болит?
Ф: Нет, Вань, не болит. Может, у меня его нет. Я узнать хочу. И потом, всегда можно вернуться. Разве нет?
В: Нет, Федя. Вернешься ты уже к другим людям. К другим нам.
Ф: Но ведь это нормально - вырасти и уйти...
В: Уехать, забыть, оборвать... А потом через двадцать лет пытаться вспомнить, вернуться, найтись...
Ф: Откуда у тебя такие мысли, Ванька?
В: Что, думаешь, тупой? Мы с Митей разговаривали. Она поэтому свой дом и не хочет. Уже не раз теряла, говорит, очень больно, как половина души умирает... Я ж не говорю, что до старости лет надо у родителей толпиться! Убегать-то зачем? Сними квартиру рядом, чтобы можно было... А, чего я! Ты ж решил все!
Ф: Прости меня, Ваня. Я урод. Ну не может меня счастье прошибить. Живу как в коматозе. А проснуться хочется.
Ванька смотрел ссутуленную спину брата и чуть не плакал от злости. Впервые ему сознательно хотелось сделатьСухарику больно. Предатель!
